С 18 сентября в Иране бушуют, то утихая, то разгораясь вновь, народные волнения. На этот раз поводом для них послужила смерть двадцатидвухлетней Махсы Амини, проживавшей в Тегеране: девушка была задержана сотрудниками Назидательного патруля (специального полицейского подразделения, следящего за соблюдением норм шариата в публичных местах) за неправильное ношение хиджаба и доставлена в участок. К вечеру ей стало плохо, скорая доставила Амини из околотка сразу в реанимацию, где она и скончалась.
Официально смерть девушки названа несчастным случаем. Косвенно в пользу этой версии говорит не самое крепкое здоровье Амини: она страдала рядом хронических заболеваний, включая эпилепсию. Вполне можно предположить, что стресс от задержания мог вызвать обострение какого-то из них, полицейские не смогли оказать первую помощь должным образом, а пока приехали врачи, время было упущено.
Однако, несмотря на заключение осмотревших покойную медиков, которые не нашли каких-либо признаков насилия, родственники девушки опровергли наличие у неё болезней и заявили, что она была жестоко избита полицейскими и скончалась именно из-за побоев. Пикантности ситуации добавляет то, что семья Амини по национальности курды, то есть заведомо «угнетаемое меньшинство».
Прошедшие 18 сентября похороны из гражданской панихиды быстро превратились в народный сход, а затем и в политическую манифестацию антишариатской направленности. По соцсетям этот мотив быстро распространился в северо-западных регионах Ирана, населённых преимущественно курдами.
Бей, баба, молотом
Первые пару дней демонстрации проходили относительно «мирно» – хотя и не без художеств типа перекрытия движения и разжигания на улицах костров. По случаю ушли в настоящий «отрыв» иранские девушки: они демонстративно снимали с себя хиджабы, рвали их на части, сжигали, а также срезали традиционные длинные волосы, после предавая их огню. Ушлые западные журналисты поспешили окрестить эти демонстрации «революцией чёрных платков».
Неприязнь к последним как к символу религиозно-идеологического диктата и, в принципе, царящих в исламской республике строгих нравов понять, в общем, нетрудно. Определённую роль сыграло и то, что 8 сентября в Иране впервые в истории страны были приговорены к смертной казни две лесбиянки (правда, не за саму свою гомосексуальную ориентацию, а за пропаганду оной и контакты с запрещёнными СМИ), что, по-видимому, было воспринято частью персидских женщин как выпад против всего женского рода в принципе.
К 21 сентября ситуация на улицах стала выходить из-под контроля. Демонстранты принялись нападать на женщин в хиджабах, а затем и на служащих сил правопорядка, начались столкновения. В возбуждённых толпах стали заметны группки или одиночные «заводилы», которые сперва раскачивали массовку «правильными» лозунгами, а потом бросали в атаку на полицейские кордоны. Характерно, что введённое ограничение на доступ в Интернет резко осадило бунтовщиков, координировавшихся через соцсети, но затем доступ был по какой-то причине восстановлен, и протестная активность снова пошла в рост.
В настоящее время ситуация в Иране стабильно тяжёлая, основной накал страстей по-прежнему приходится на северо-запад страны. В поддержку полиции и парамилитарным дружинам «Басидж» на улицу выведены также отряды КСИР (но не регулярной армии). Демонстрантов разгоняют как с помощью нелетальных средств, так и (в единичных случаях) стрелкового оружия. На вечер воскресенья заявлялось о 700 задержанных и 100 погибших с обеих сторон за всё время протестов.
Воспользовавшись беспорядками, активизировалось курдское вооружённое подполье и «Организация моджахедов иранского народа», десятилетиями ведущая борьбу за свержение аятолл. Видимо, именно с подачи её агитаторов на улицах звучат лозунги не просто против Хаменеи и Раиси, а сразу «да здравствует шах Пехлеви». Сам наследник персидского престола Реза Пехлеви, как и руководительница ОМИН Марьям Раджави, активно поддерживают восстание «добрым словом» через соцсети. Пару раз в инфополе вбрасывались новости о якобы смерти аятоллы Хаменеи, который действительно серьёзно болен и в последнее время не появляется на публике.
В западных СМИ ситуация освещается, вполне ожидаемо, как и любой другой майдан против «тоталитарной диктатуры». Умершую Махсу Амини сравнивают с героем Америки – небезызвестным Джорджем Флойдом, а весь «движ» – соответственно, с движением БЛМ. Успехи протестующих в деле свержения «кровавого режима» серьёзно приукрашиваются, кое-где даже заявляют о якобы переходе части полиции на сторону «борцов за свободу». В ряде стран члены местных персидских диаспор провели небольшие митинги в поддержку восставших. Не остался в стороне и Илон Маск: на фоне хотя и неполного, но всё же существенного ограничения доступа в Интернет с территории Ирана миллиардер заявил о готовности предоставить восставшим доступ к спутниковой сети Starlink, уже вовсю используемой украинскими фашистами.
Назначение любимой женой
«Бунт чёрных платков» наглядно демонстрирует пару интересных моментов. Первый из них – это, конечно же, действительно выдающаяся способность американских спецслужб подхватывать и использовать в своих целях практически любой «кейс». С чего всё началось? В довольно закрытой восьмидесятимиллионной (!) стране кто-то трагически умер. Из этого за пару дней раскручены гражданские беспорядки в масштабах доброй трети этой восьмидесятимиллионной страны (а на весь остальной мир идёт картинка чуть ли не тотальной гражданской войны в её пределах).
Для создания такого эффекта возможности современных телекоммуникаций и медиа не просто используются на всю катушку, а умело прилагаются к местному менталитету и реально существующим «больным местам». Любопытно сравнить иранскую ситуацию с попытками западных «партнёров» расшатать ее в России, притом что наш народ куда более вестернизирован (а значит – более понятен вражеским спецслужбам), чем персы; притом что в нашей практически открытой информационной среде иностранные «голоса» чувствуют себя гораздо вольготнее и почти не получают идеологического противодействия (по крайней мере, официального) – при всём этом полгода массированной информационной бомбардировки нашей страны принесли очень скромные плоды. Ни о какой реальной «нестабильности» речи не идёт.
И вот тут обнажается действительная степень напряжённости в иранском обществе: она весьма велика. Не будь соответствующей пожароопасной среды, пожар гражданского неповиновения не вспыхнул бы буквально от одной спички – а в Иране это уже второе возгорание за полгода (предыдущее было в мае текущего года на фоне скачка цен на продовольствие и предметы первой необходимости).
Причём всю вину за «возмущение спокойствия» нельзя списать на одни лишь национальные меньшинства: в конце концов, ареал весенних беспорядков приходился преимущественно на персидские территории. Так что, похоже, количество недовольных нынешним курсом исламской республики (по крайней мере, консервативным внутриполитическим) не просто велико, а находится на уровне «критической массы», способной создавать перманентную угрозу стабильности государства. Пока что режим аятолл относительно успешно гасит внутренние взрывы недовольства полицейскими методами и противопоставлением «несогласным» своих активных сторонников (каковых немало и которые в эти дни тоже выходят на демонстрации, поддерживая существующий строй), но надолго ли этого хватит?
Очевидно, что попытки вмешательства в дела Ирана извне не только не прекратятся, а будут лишь усиливаться. В моменте «бунт платков» является асимметричным ответом американцев на укрепившееся военно-техническое сотрудничество Ирана с Россией (а речь идёт не только о закупках РФ большого количества иранских БПЛА, но и об обратном трансферте российских технологий, в частности ГЛОНАСС). В перспективе же «демократизация» (то есть развал и гражданская война) исламской республики является одним из важнейших элементов обозначившегося проанглосаксонского переформатирования Ближнего Востока и Средней Азии. Конечной целью является, по-видимому, создание сплошного «великого пояса нестабильности» от Средиземного моря до Тихого океана, географически разобщающего Россию и Китай со всеми вытекающими из этого последствиями.
Так что не хотелось бы, чтобы гражданское противостояние в Иране продолжало разгораться. Хотя режим аятолл в своём нынешнем виде объективно устарел, единственной реальной альтернативой ему является кровавый хаос в стране, который далее начнёт распространяться по всей Евразии.
Свежие комментарии